Как не ослепнуть по дороге на Марс и кто такой космический полицейский: интервью с космонавтом Сергеем Авдеевым
Специально ко Дню космонавтики лётчик-космонавт, Герой России Сергей Авдеев рассказал «Рамблеру» об исследованиях, которые помогут человеку добраться до Марса, космических полицейских, о выходах в открытый космос и работе при температуре от -150° С до +150°С, о том, что космонавты не только исследуют космос, но и сами себе сверлят и пломбируют в космосе зубы.
— Сергей Васильевич, сейчас в отряде российских космонавтов всего 24 человека. Возможно ли вообще туда попасть?
— Раньше отбор был гораздо более строгим, сейчас попасть в отряд легче. Что касается физических и психологических качеств, то требований к ним много — если собрать всё вместе, получится увесистый том. Прежде всего, у кандидата в космонавты должно быть исключительное здоровье: крепкий вестибулярный аппарат, отсутствие хронических болезней. Требования к росту и весу стали менее строгими, но они всё ещё существуют. Важен не только рост стоя, но и сидя — во время возвращения на Землю в спускаемом аппарате перед космонавтом находится пульт управления, которого нельзя касаться коленями. Кроме того, для выхода в открытый космос есть регулируемый скафандр, и слишком высокий или массивный человек туда не поместится. Однако со временем появились некоторые послабление для космонавтов: сейчас среди них есть люди, которые отправляться в космос в очках.
Байконур. Медосмотр перед стартом.
— Допустим, человек здоров — это ему дано от природы. А то, на что он может повлиять сам, какие требования к космонавту?
— У кандидата в космонавты должны быть воля и мотивация к сложной работе, на которую он решился сам. Обязательны высшее образование и знание иностранного языка. Все космонавты из других стран отлично знают русский язык — это необходимое требование, чтобы в международной команде на МКС члены экипажа могли общаться между собой, а также взаимодействовать с Центром управления полётами. Я выполнил три полёта в космос, и в каждом мне приходилось работать с иностранными космонавтами: немцами, американцами, канадцами, словаками. И все они знают русский язык, проходят специальную языковую подготовку.
Процедура одевания скафандра. Космонавты уже отделены от публики толстым стеклом.
— Подготовка к космическим полётам длится годы. Возможно ли за это время предусмотреть и отработать все сценарии?
— Действительно, подготовка занимает много лет: это может быть и 15, а может так быть, что космонавт, подготовившись, никогда не полетит в космос. Мне повезло: моя подготовка заняла пять лет — это очень быстро.
В любом случае даже при высочайшем уровне подготовки, которую проходят космонавты (а перед полётом нужно сдать около 150 экзаменов), невозможно предугадать всё. Во время обучения мы изучаем множество специальностей — каждый космонавт знает основы биологии, медицины, астрономии и ещё десятка наук. Пожалуй, космонавт — это самый универсальный специалист и профессионал. Но главное — космонавтов учат быть готовыми к непредвиденным обстоятельствам. Мы понимаем, что может произойти что угодно, и уверены в своих силах и возможностях справиться с любыми трудностями. В один из полётов мой напарник сам сверлил и пломбировал себе зуб — для этого на борту станции есть необходимые портативные инструменты. В другой раз при выходе в открытый космос произошла внештатная ситуация: в моём скафандре отказало оборудование, пропала связь, и воздуха хватило бы на 10 минут. Но напарник быстро сориентировался и спас мне жизнь.
Как стать космонавтом и что делать в космосе и на Земле
— Вы совершили 10 выходов в открытый космос. Каково это?
— Когда космонавт выходит за пределы космической станции и работает во внеземном пространстве, он сталкивается с экстремальными перепадами температур. Со стороны Солнца, это +150° С, а в в тени уже -150° С. В таких условиях мы и работаем по несколько часов. Главная защита космонавта — скафандр. Его самым «тонким» местом долгое время были перчатки: резину на кончиках пальцев можно было повредить при работе с оборудованием, и тогда через образовавшееся отверстие выходил воздух. В своё время была предложена конструкция, которая в случае повреждения перчатки плотно пережимала руку, чтобы внутри костюма остался вакуум. Это означало потерю руки, большую вероятность болевого шока, потерю сознания и смерть — и от такой идеи отказались. Кстати, у меня на память остались такие перчатки. Скафандр, хоть и изготавливается индивидуально для каждого космонавта, не является его собственностью, и забрать его себе нельзя. А перчатки остались как память.
Перед вторым полётом с Юрием Гидзенко и Томасом Райтером. Сергей Авдеев — справа.
— Вы пришли в космонавтику через науку, физику, это нестандартный путь: большинство космонавтов изначально были лётчиками. Для чего Вам, учёному, это понадобилось?
— После вуза я пришёл на предприятие, где мы занимались разработкой гамма-телескопа. Он должен был быть установлен на космический спутник. И я решил, что мог бы принять участие в этой работе непосредственно в космосе. Я прошёл подготовку, попал в отряд. И уже в первом полете обратил внимание на особенное явление: как космическая радиация воздействует на человека. Она ощущается как световые вспышки и всполохи — эти зрительные явления возникают, когда через глаза пролетают космические частицы. Тема меня заинтересовала, я стал заниматься её исследованием — и защитил по ней диссертацию. С помощью специальной аппаратуры на борту МКС изучал последствия световых вспышек в глазах космонавтов для сетчатки и отделов мозга, ответственных за зрение. На основе полученных данных сделан вывод, что за время полёта до Марса воздействие этих частиц на космонавта будет таким, что человек потеряет зрение. В том числе и этот вопрос ещё предстоит решать — как защитить зрение будущих покорителей Марса.
В космосе я занимался и другими исследованиями. Так, во время каждого полёта космонавты выходят в открытый космос, чтобы проверить состояние различных систем МКС, заменить детали или установить новое оборудование. Я получил премию Правительства РФ за работу в открытом космосе по разворачиванию больших конструкций. В сложенном виде они выводятся на орбиту, и там космонавты должны их развернуть.
Работать приходилось и с маленькими установками. С напарником мы устанавливали ловушку для пыли от кометы, а собранный материал передали на Землю. За цикл работ совместно с французскими исследователями я получил орден Почётного легиона Франции.
— Как вы относитесь к художественным фильмам на тему космоса? Стоит ли доверять тому, что мы видим на экране? Например, в 2023 году на экраны вышел фильм «Вызов», сцены для него снимались в космосе.
— Я не смотрел этот фильм. И я, и многие мои коллеги отрицательно относямся к фильмам, снятым по мотивам реальных событий. Режиссёры и сценаристы переплетают правду и вымысел, в итоге события показываются совершенно в ином свете — чёрное становится белым и наоборот. Но такие фильмы привлекают внимание к теме космоса и космических полётов, а это очень хорошо. Мне ближе другие фильмы. Например, «Солярис» Тарковского, где очень реалистично показаны ощущения человека перед полётом в космос. Но больше всего нравится смотреть документальные фильмы про космос: в них ничего не выдумывают и показывают только факты.
— Не только в фильмах, но и в обычной жизни люди начинают себе прикупать участки на Луне. Насколько это перспективно?
— Космическое пространство нуждается в правовом регулировании. Это особая отрасль права — космическое. Оно нуждается в развитии. Это касается не только поверхностей тех или иных планет, которые начинают посещать космические аппараты, но и ближнего космоса. Здесь появляется всё больше аппаратов их разных стран, разной принадлежности, не только государственных, но и частных. Они уже начинают мешать друг другу, всё более вероятным становится их столкновение. Всё большую актуальность приобретает тема космического мусора. Чтобы заниматься этими вопросами, требуются квалифицированные специалисты. Со временем появятся такие специалисты, как космические полицейские и космические адвокаты: они будут решать вопросы, кто виноват в той или иной ситуации в космосе, какие обязательства нужно накладывать на производителей спутников, чтобы они не оставались на орбитах и не провоцировали столкновения. Всё это профессии будущего, такие специалисты будут востребованы в международном масштабе.
Вывоз ракеты на старт. Байконур.
— Что самое сложное после возвращения на Землю? Сколько времени нужно, чтобы здесь снова освоиться?
— Труднее всего привыкнуть, что больше нет состояния невесомости. Когда я после первого полёта оказался дома, то пытался подвешивать предметы в воздухе и очень удивлялся, что они падали. В космосе я привык, что все вещи парили в невесомости. Правда, после следующих полётов я уже так не делал — научился перестраиваться.
Что касается физической адаптации — столько, сколько по времени космонавт провёл в невесомости, столько нужно провести на Земле, чтобы все органы полностью пришли в прежнее состояние.
По словам жены, после моего полёта, длившегося чуть больше года, я словно вернулся в тот момент жизни, который был перед вылетом. Как только я оказался дома, то сразу сообщил супруге, что завтра сам отведу младшую дочь в детский сад. На что жена ответила: «Наша дочь уже учится во втором классе». Я улетел в космос в августе, когда дочка ходила в сад, а вернулся, когда она уже была второклассницей.
— Как вы считаете, профессия космонавта — мужская? Или женщины могут быть в космосе наравне с мужчинами?
— Раньше я относился к этому отрицательно: условия на станции для женщин были недостаточно комфортные. Но со временем условия на МКС стали лучше, и для женщин это более удобно. Но дело не только в физическом комфорте: женщинам сложнее долго находиться на МКС, потому что они впечатлительнее, эмоциональнее мужчин. При этом они успешнее мужчин справляются с тонкими работами, например, с управлением манипулятором для перемещения грузов и стыковкой аппаратов.
— Насколько важна поддержка близких и семьи для космонавта? Ведь вы отсутствовали на Земле больше чем по году.
— В то время, когда я летал в космос, моя жена Мария работала в журнале «Новости космонавтики» и писала статьи в том числе по тем работам, которые я выполнял в космосе. Конечно, её поддержка всегда была для меня важна. Когда я выходил в открытый космос, то даже просил, чтобы Мария приезжала в Центр управления полётом и была на связи. Сама она делилась своими чувствами и говорила, что это очень странно продолжать жить своей жизнью, заниматься домом, работой, детьми и ждать мужа, которого сейчас нет на Земле.
Прощание с женой Марией перед долгой разлукой.
— Что главное вы осознали, находясь в космосе?
— В космосе у меня был такой эксперимент. Мы договорились с командиром перевернуть себя вверх ногами, чтобы ходить ногами по потолку — в невесомости это возможно. Мы перевернулись, и я стал воспринимать окружающее пространство так, будто вижу всё это впервые. Это очень интересный опыт, думаю, это полезно попробовать всем — воспринимать привычную обстановку как новую.
Вообще нахождение в космосе — это возможность взглянуть другими глазами на то, что тебя окружает, к чему ты привык на Земле и зачастую не обращаешь внимания. Я особенно остро прочувствовал ценность человеческой жизни, увидел, что Земля — живая.
Байконур. Жена Сергея Авдеева Мария смотрит, как стартовавшая ракета стремительно превращается в звезду.
Редкие профессии — в кино: пять документальных фильмов про труд